Экспансивистическая теория кредита
Рубрика: История денежного обращенияЭто направление в теории кредита мы называем экспансивистическим потому, что оно требует постоянного расширения (экспансии) кредита путем эмиссии, полагая, что эта кредитная экспансия вызывает развитие производительных сил и что без этой активной роли кредитной экспансии вообще невозможно экономическое развитие.
Для натуралистов реален только капитал — блага. Остальное — чистая фикция. И деньги — это тоже фикция богатства, но не само богатство. С этой точки зрения реальность кредита заключается в тех благах, которые передаются из одних рук в другие. Независимо от благ, кредит как реальная ценность — не существует; он есть фикция.
§ 6. Диаметрально противоположен взгляд экспансивистов. Для них кредит и помимо тех благ, которые передаются из рук в руки, представляет нечто реальное, имеет ценность и в качестве последней фигурирует в экономической жизни наряду с другими «реальными ценностями» (благами). В чем же реальность кредита?
«Кредит так же хорош, как и деньги». Кредит, основанный на простом доверии к обязательству будущего платежа, является платежным и покупательским средством в данный момент. А так как экспаисивисты отождествляют сущность денег с их формой средств обращения и платежа, то из этого ложного положения они делают вывод: кредит, обладая покупательской силой, есть деньги.
Далее мы знаем, что деньги есть форма, в которой авансируется и в которой в то же время и выражается функционирующий капитал. Если вы авансируете деньги промышленнику или купцу, то ясно, что вы авансируете их как капитал. Следовательно кредит создает капитал, и тот, кто обладает кредитом, располагает поэтому добавочным капиталом, и отсюда кредит для него есть капитал.
Наконец, так как банк, выпуская банкноты или открывая текущие счета клиентам, может создавать для себя кредит, а так как кредит есть деньги, а деньги есть капитал, то ясно, что банк, создавая кредит, создает в то же время и капитал. Таковы в общих чертах основные принципы этой теории.
§ 7. Основателем этого направления считается знаменитый Джон Жо.
Жо выступал горячим защитником того, что новейшие экономисты называют «кредитной экспансией», и отождествлял деньги с кредитом.
«Кредиты необходимы и полезны,—говорил Жо, — они производят тот же эффект и то же благо в торговле, как если бы количество денег увеличилось». Жо прямо утверждает, что банк создает кредит,(а кредит есть деньги): «Создание кредита,— пишет Жо во «Втором мемуаре о банках», — через посредство банка увеличило бы в течение года количество денег в гораздо большей мере, чем это сделала бы выгодная торговля в течение десяти лет: поэтому для Франции необходимо прибегнуть к помощи кредита — иди же она будет находиться в состоянии слабости по сравнению с др5тими державами, которые пользуются кредитом».
Жо полагает, что новые выпуски денег при посредстве кредита могут снизить процент, привести к обилию капиталов и всеобщему процветанию Франции: «Только обилие денег, — говорил Жо в том же мемуаре, — может естественным образом (?) вызвать беспрепятственно хороший эффект; только учреждение кредита может доставить обилие денег и дать первый толчок, который в дальнейшем даст Франции э ти блага» (курсив наш. — 3. А.).
И именно этот «первый толчок» является фундаментом новейшей экснансивистической теории, и например Шумпетер (см. ниже) строит на этом всю свою систему кредита и хозяйственной динамики.
Приведенные выше взгляды Жо на деньги и кредит и их роль в хозяйственной жизни дают основание формулировать следующим образом «систему» Джона Жо: деньги — это капитал, кредит — это деньги, бумажные деньги — это кредит.
Отсюда выпуск бумажных денег есть создание кредита, создание кредита есть создание капитала, следовательно выпуск бумажных (кредитных) денег есть создание капитала.
Хотя в таком виде «система» Джона Жо не была формулирована самим ее творцом, однако приведенная формула вполне соответствует «духу» всей его теории, внутренней логике его «системы». Й в этой формулировке даны уже основные принципы экспансивистической теории. Из этой последней не может быть поэтому вычеркнуто имя Джона Жо, ибо эволюция этой теории начинается с Джона Жо, подлинного «отца» современных экспансивистов.
§ 8. В дальнейшем основные исходные положения этой школы основательно фундаментировал Маклеод, который обосновал тезис: кредит есть деньги и деньги есть кредит. Кредит есть деньги потому, что, располагая кредитом, вы можете так лее приобретать блага, как и в том случае, когда у вас имеются наличные. Кредит же основан на доверии, следовательно и доверие имеет силу денег.
Если кредит есть деньги, то, с другой стороны, и деньги есть кредит, ибо, если вы за продукт получаете деньги, то это вы делаете лишь в доверии к тому, что за деньги можно получить различные блага. Следовательно когда вы продаете за наличные, то вы тоже оказываете кредит, ибо деньги есть только кредитный документ, отсюда продажа за наличные есть продажа в кредит, а продажа в кредит есть продажа за наличные, ибо и наличные (деньги) есть тоже кредит.
Логика заставляет Маклеода причислить к деньгам не только банкноты, чеки, векселя, жиро-счета, но даже и почтовые марки, ибо все эти объекты могут служить платежным средством и погашать долги.
Маклеод рассматривает кредит как дополнительные деньги, как прибавку к наличным в стране деньгам. Банки, с его точки зрения, в форме депозитов и банкнот создают своим кредитом новые деньги, и поэтому он считает, что кредит имеет такое же значение для хозяйства, как Нил для Египта!
«Создавая кредит в пользу своего клиента, — говорит Маклеод, — банкир извлекает такую же прибыль, как если бы выдал ему наличные деньги. Из этого очевидно следует, что банковый кредит есть банковый капитал», а поскольку и торговый кредит есть также капитал, постольку вообще «кредит есть капитал-».
Маклеод подчеркивает, что «кредит очевидно есть вид невещественного капитала» и следовательно банк увеличивает не конкретно-материальную, но именно эту «невещественную форму капитала».
Деятельность банка, по Маклеоду, «заключается в создании обязательств, в умножении долгов, которые должны исполнить все обязанности денег и которые, исполняя эти обязанности, равносильны во всех отношениях такому же капиталу».
Этим конечно не сказано, что банк создает хлеб из воздуха, как это хотят представить критики Маклеода, но здесь фетишизм денег и капитала достиг своего апогея. Для Маклеода капитал — это все, что может принести прибыль (прибавочной стоимости для него но существует), и если выпуск банком «долгов» (т. е. банкнот или открытие текущих счетов) приносит прибыль, значит то, что выпускается, есть действительный капитал, именно «невещественный капитал», который равен «вещественному капиталу».
§ 9. Свое завершение экспапсивистическая теория кредита нашла в трудах современных немецких экономистов — Альберта Гана и Иосифа Шумпетера. С их теоретическими положениями нам необходимо ближе познакомиться, так как они возглавляют господствующее течение в современной буржуазной литературе, посвященной кредиту. Учение этих авторов в своем принципиальном основании и общих выводах по существу ничем не отличается от учения Маклеода. Они лишь внесли ряд новых моментов в это учение, в частности Тан, аналогично Енаппу в теории денег, дал с точки зрения исходных принципов этого направления классификацию кредитных отношений, классификацию банков, критику различных учений о сущности кредита и т. п. По наряду с этим Тан и Шумпетер пытаются конкретно показать тот механизм, посредством которого банки осуществляют свои творческие функции и свою ведущую роль в развитии производительных сил. Эта сторона их учения представляет наибольший интерес, поскольку эти авторы претендуют на научное обоснование принципов этого направления. Поэтому оставляя в стороне разбор всей системы Гана и Шумпетера, мы ограничимся только анализом отмеченной выше самой существенной стороны их учения.
Для того чтобы доказать, что банки создают действительные деньги, Ган прежде всего отождествляет деньги с платежным средством.
§ 10. «Чек или жиро-счет, — утверждает Гаи, — который в качестве платежного средства переходит от одного лица к другому, только юридически суть право требования на деньги, а с экономической точки зрении, когда и поскольку они не размениваются на валютные деньги, — суть не только право на деньги, но и сами деньги».
И для него так же, как и для Маклеода, объектом ссуды является кредит как таковой, т. е. доверие, а поскольку кредит есть деньги, а деньги ссужаются всегда как капитал, постольку вывод ясен: банк создает новый капитал. Правда, такого категорического вывода о создании капитала банком Ган, в отличие от Маклеода, не делает видимо потому, что заранее хочет предохранить себя от плоских обвинений в создании «нечто» из «ничего», в чем обвиняли Маклеода. У Гана мы не находим метафизического понятия, «невещественного капитала», и поэтому Гаи не может сказать, что кредит есть капитал и что отсюда создание кредита есть создание капитала.
По Гану, банк создает не капитал, но кредит, и именно «кредит в буквальном смысле слова»; а уже кредит является средством создания капиталов и расширения производства. Отсюда «первичные банки» суть те банки, которые «создают кредит», а «вторичные банки» — только посредничают в кредите.
Из основного положения Маклеода о способности банков при посредстве кредита создавать покупательскую силу вытекает и знаменитый тезис Гана о приоритете активных операций, который и является центральным пунктом нападок его современных критиков.
Тан утверждает, что пассивным операциям предшествуют активные банковские операции, и что депозит создается открытием клиенту банка кредита по текущему счету, и поэтому «пассивные операции банка являются не чем иным, как рефлексом уже совершенных операций по предоставлению кредита».
Гаи утверждает далее, что «все банки в совокупности, т. е. включая и центральный эмиссионный банк, имеют неограниченную возможность предоставлять кредит» и что «предоставление кредитов ни в каком случае не зависит от каких-либо моментов, лежащих вне сферы техники банкового дела и денежного обращения». Но что значит — банки неограниченно могут предоставлять кредит? Это значит, что они неограниченно могут создавать, т. е. эмитировать покупательские и платежные средства в форме банкнот или депозитов-чеков.
Мы знаем, что всякая избыточная эмиссия средств обращения означает не что иное, как инфляцию, а инфляция имеет своим следствием обесценение денежных знаков. Ган все это прекрасно понимает, но его не пугает инфляция. «Инфляторный кредит», — как выражается Ган, — «означает экспроприацию тех, которые могли надеяться на деньги, полученные в виде ренты или заработной платы, купить определенное количество товаров, а теперь могут получить лишь часть их вследствие обесценения денег, которым сопровождается кредитная инфляция».
Таким образом благодаря кредитной инфляции принудительно ограничивается потребление и расширяется производство, поскольку эмитированные покупательские средства предоставляются в распоряжение производителей. Таким образом кредитная инфляция прямо стимулирует производство и ограничивает потребление (но каким образом при постоянном ограничении потребления расширяется производство — Ган не объясняет!). Пределы же этой экспансии кредита «достигаются тогда, когда сколь угодно сильное перераспределение благ в ущерб чистым потребителям уже не в состояний втянуть новые рабочие силы в производство благ». Мы видим, как заманчива теория Гана: ведь применение ее на практике должно было бы привести к небывалому расцвету капитализма и абсолютному уничтожению безработицы, которая, с тонки зрения марксовоп теории, никогда не может бить устранена при капитализме.
§ 11. Шумпетер дает более серьезное обоснование экснансивистической теории кредита, которое в основном сводится к следующему. Если Ган отождествлял деньги с платежным средством, то Шумпетер пошел еще дальше: он поставил знак равенства между платежными средствами, деньгами и капиталом. Он отказывается от грубо-натуралистического определения капитала и дает свое более «широкое» определение. «Только платежные средства, — говорит Шумпетер, — суть капитал и не просто «деньги», но средства обращении вообще, какою бы рода они ни были. Однако капиталом являются не все платежные средства, но только те, которые фактически выполняют характерную для них функцию». Эта «характерная функция» заключается в том, нто эти платежные средства используются «для создания новых благ». Кредит же создает эти платежные средства и следовательно косвенно создает новый капитал.
«Кредит, — говорит он, — по своему существу есть создание покупательской силы в целях предоставления ее предпринимателю, но не просто предоставление последнему наличной покупательской силы — свидетельств на наличные продукты. Создание покупательской силы принципиально характеризует метод, который осуществляет хозяйственное развитие в незамкнутом народном хозяйстве».
Под «незамкнутым народным хозяйством» в данном случае подразумевается капитализм. Для Шумпетера кредит — основной фактор хозяйственного развития, единственный рычаг производства, ведущее начало всей капиталистической динамики.
«Новая теория кредита, — говорит Шумпетер, — есть, с одной стороны, новая теория источников предложения кредита и, с другой стороны, функции кредита в жизненном процессе народного хозяйства. Па основе фактов новая теория рассматривает создаваемую ad hoc (т. е. «наперед» или «из ничего») банковскими методами новую покупательскую силу не только как один из источников предложения кредита, но и как то основное и наиважнейшее, без которого вообще невозможно финансирование современною индустриального развития». Однако при всем этом Шумпетер отнюдь не отрицает значения сбережений: «это не значит», — подчеркивает он, — что отвергается значение сбережений». (Считая, что плата процентов по текущим счетам является исторической случайностью, Ган в противоположность Шумпетеру тем самым отрицал значение сбережений. — 3. А.)
«Энергия, при посредстве которой сберегаются средства, есть конечно существенный элемент судьбы народа и его будущности». Признавая полезность сбережений, Шумпетер все же подчеркивает, что основа кредита не в аккумуляции сбережений, но в создании покупательской силы ad hoc. «Однако, — продолжает он, — помимо этого, имеется еще другой очень эластичный фонд в народном хозяйстве, который дан возможностью создания покупательской силы и который, как источник финансирования операций, не связан наличным сбереженным капиталом… и это происходит фактически всегда, когда нечто повое финансируется».
Когда банки используют свои эмиссионно-творческие возможности в той или иной форме не для обслуживания обращения, но для финансирования производства, то такой образ их действий обычно осуждается теоретиками кредита в качестве ненормальных методов, неизбежно вызывающих хозяйственные потрясения. Шумпетер же (так же как и Ган) в теории — смелый и последовательный экспансивист. Он утверждает, то «поскольку речь идет о теоретическом анализе существа вещи и основного механизма индустриального развития при капитализме, постольку эти методы финансирования (создание ad hoc покупательской силы, — 3. Л.) следует рассматривать как собственно-нормальные и еще боже как единственно возможные».
Таким образом Шумпетер, так же как и Ган, приходит к неограниченному созданию платежных средств банками для финансирования нового производства, следовательно к кредитной инфляции.
Однако кредитная экспансия действует аналогично бумажно-денежной инфляции, и это прекрасно понимает сам Шумпетер. Но бумажно-денежная инфляция никем, и Шумпетером в том числе, не признается необходимой, и здесь вместо экспансии все выдвигают рестрикцию (сокращение). Поэтому экспапсивистическая теория должна показать, в чем принципиальное отличие обоих видов инфляции и каков тот «естественный механизм», который заменяет необходимость рестрикции при бумажно-денежной инфляции.
Шумпетер не отрицает, что смысл кредитной инфляции заключается в том же, в чем смысл государственной бумажно-денежной инфляции: усиленный выпуск средств обращения повышает цены, снижает наличные реальные доходы и притягивает блага к эмитентам или к тем лицам, которые пользуются эмиссией. Аналогично и действие обоих видов инфляции на общее хозяйственное положение, торговый баланс и уровень цеп.
Б этом пункте Шумпетер оставляет аналогию между обоими видами инфляции. Коренное различие между ними заключается, с его точки зрения в том, что в то время как при бумажно-денежной инфляции возросшая масса средств обращения (если не последует дефляционных мероприятий) остается в обращении и имеет тенденцию повышать уровень цеп и еще более ухудшать наступившее опустошение товарного мира (так что требуются общеизвестные и болезненные мероприятия, чтобы восстановить прежнюю массу средств обращения), механизм коммерческой кредитной инфляции заключает корректив в самом себе.
«Этот корректив есть отражение того факта, что процесс, элементом которого является этот тип инфляции, означает улучшение национального производственного аппарата, повышение проиэводительности».
Каким образом это происходит? Шумпетер дает отчетливый ответ и па этот вопрос. Через некоторое время после получения дополнительных кредитов предприниматели выбрасывают на рынок вновь созданные товары, и таким образом появляется товарная масса для вновь созданной покупательской силы. «Параллелизм между денежным и товарным потоками вновь восстанавливается», чего нет при бумажно-денежной инфляции. Более того выпуск товаров даже должен быть больше, чем сумма выданных кредитов плюс проценты, ибо в противном случае новые предприятия были бы с частнохозяйственной точки зрения нерациональными: ведь смысл всего процесса в том и заключается, что средства производства, служащие теперь для новых комбинаций, должны быть использованы целесообразнее, чем при прежнем применении. «Уже простое появление новых продуктов означает следовательно корректив происшедшей инфляции, автоматическую дефляцию, которая опять снижает уровень цен».
§ 12. Совершенно неверны исходные положения экспансивистов. Средства обращения — не деньги, а деньги (вопреки Шумпетеру) — не капитал. Фетишистическое понимание капитала свойственно экспан-сивистам так же, как и натуралистам. Ган понимает под капиталом средства производства вообще, а Шумпетер — все виды платежных средств, используемых для производства.
И то, и другое понимание капитала одинаково неправильно; капитал— это, как мы знаем, не вещь — будь то средства производства или платежные средства, — а определенное общественное отношение. Далее создавать средства обращения —это не значит создавать действительный капитал. Ни прямо, ни косвенно банки не могут создавать капитал как таковой. Они создают на основе коммерческого кредита средства обращения, которые на денежном рынке выступают как ссудный капитал.
Но экспансивисты отождествляют создание платежных средств с созданием действительного капитала в том смысле, что созданные банками платежные средства путем перераспределения наличных материальных фондов (ограничение потребления) обязательно и всегда, в неограниченных размерах, приводят к образованию нового производительного капитала. Мы показали, как Ган и Шумпетер реально представляют себе механизм такого рода кредитной экспансии… Следует доказать, что этот механизм не действует.
Кредитная экспансия, как ее рисуют Ган и Шумпетер, не сможет привести к общему хозяйственному подъему, потому что она сама по себе означает нарушение пропорциональности воспроизводства общественного капитала, и вот почему.
Как установлено марксовым анализом, все общественное производство разбивается на два основных подразделения: а) производство средств производства и б) производство средств потребления. Соответственно этому вся масса годовой общественной продукции состоит из двух элементов: а) средств производства и б) средств потребления.
Между основными подразделениями общественного производства, равно как и между отдельными отраслями внутри этих подразделений, должно быть известное соответствие. Нарушение этого соответствия приводит к кризисам, которые неизбежны для капитализма, поскольку при этом строе никто сознательно не регулирует соотношение элементов общественного производства. А так как кредит и денежное.
обращение также являются одним из элементов общественного воспроизводства, то нарушение соответствия между кредитно-денежной надстройкой и ее материальным производственным базисом действует в направлении увеличения диспропорциональности.
Ган и Шумпетер, провозглашая необходимость неограниченной кредитной экспансии, видят в этом путь устранения кризисов, хотя в действительности именно эта политика должна увеличивать диспропорциональность.
Выдвигая необходимость финансирования нового производства за счет кредитной эмиссии, экспансивисты ничего не говорят об объеме этого финансирования (принципиально с их точки зрения возможен «любой объем эмиссии). Допустим, что наличная продукция общества состоит на 4 млрд. руб. из средств производства и на 2 млрд. руб. из средств потребления. И те, и другие находятся в распоряжении пх собственников. Но тут выступают Гаи с Шумпетером, которые создают для финансирования производства на 3 млрд. руб. платежных средств. Но каким образом они могут передать производителям на соответствующую сумму реальных ценностей за счет ограничения потребления, если все потребление составляет 2 млрд., а эмиссия — 3 млрд? Если предположить, что эта кредитная инфляция вызовет подъем цен на 50%, то покупательная сила нынешних 3 млрд. руб. будет равна прежним 2 млрд. руб.; таким образом расширение объема производства за счет эмиссии потребует полного уничтожения потребления, что конечно нелепо.
Но допустим, что Ган, вопреки своей теории, будет более благоразумен и создаст для финансирования производства не 3, а всего 1 1/2 млрд. руб. платежных средств, которые с учетом обесценения денег составят реальную покупательную силу в сумме 1 млрд. руб.
Каким же образом объем производства может быть расширен за счет ограничения потребления на 50%, если большая часть средств потребления вещественно отлична от средств производства? Конечно расширение производства требует и увеличения рабочей силы, и следовательно средств потребления рабочих. Но например финансируемая гановско-шумпетеровским методом машиностроительная промышленность требует не только новой рабочей силы, но и строительных материалов, железной руды и пр., а все средства производства общества, составляющие 4 млрд. руб., уже находятся в собственности производителей.
Таким образом оказывается, что недостаточно одного ограничения потребления, но требуется и ограничение производства на сумму средств производства, необходимых для этих новых предприятий. Итак создание новых предприятий возможно только за счет ликвидации или ограничения производства наличных предприятий. И нет никакого основания предполагать, что эти новые предприятия, порожденные кредитной инфляцией, будут более производительными, чем созданные при нормальной обстановке.
Далее нарушение пропорциональности общественного воспроизводства является прямым следствием кредитной инфляции. Чем энергичнее развивается кредитная инфляция, тем сильнее, по Гану, ограничивается потребление. Но ведь производство ради производства невозможно; следовательно кредитная инфляция лишь усиливает присущее вообще капитализму противоречие между производством и потреблением. Кроме того, как мы показали, кредитная инфляция вызывает диспропорциональность и в рамках первого подразделения, ибо расширение одних отраслей в результате кредитной инфляции обязательно требует сокращения других отраслей.
Таким образом, вопреки мнению экслансивистов, путь развертывания кредитной инфляции не только не может устранить противоречий капитализма, но наоборот может лишь их усугубить. И сам Шумпетер отчасти это понимает и поэтому рекомендует в своих «практических» предложениях обуздывать кредитную инфляцию при посредстве золотой валюты. Но как раз в этом случае невозможна активно-ведущая роль кредитной экспансии. Таким образом теория Шумпетера уничтожается его же собственным практическим предложением, и именно потому, что, как мы показали, сама теория ошибочна.
Точно так же и Гаи (а также и все прочие экспансивиеты, как например Зомбарт или О утри) испугался выводов своей собственной теории и в своей новейшей работе (статья в 4-м издании немецкого экономического словаря) рекомендует не кредитную инфляцию, но такую «разумную кредитную политику», которая считалась бы с опасными последствиями обесценения денег; «Кредитная экспансия —одно из сильнейших средств, может быть даже самое сильное средство возбудить хозяйственное развитие страны путем полнейшего использования производительных сил, ускорить его и довести до высшего расцвета. Но этот путь ведет к относительной экспроприации владельцев денег и создает опасность кризисов сбыта, от которых современное капиталистическое хозяйство и без того достаточно страдает».
Таким образом экспансивистмческая теория оказывается в противоречии с действительностью. Кредит и кредитная политика целиком и полностью обусловлены процессом производства, эксиансивистическая же теория, утверждающая обратную связь, не могла не оказаться в противоречии с фактами. А раз неверно основное положение экспансивистов о творческой, ведущей роли кредитной экспансии, то неверны и все прочие, связанные с этим принципом, положения.
В частности совершенно неверно, что пассивные операции целиком и полностью обусловлены активными и являются не более, чем рефлексом этих последних. По неверно также и обратное положение натуралистов. Мы уже знаем, что пассивы банков состоят из двух основных фондов: а) аккумулированного и б) эмитированного. Первый фонд обусловливает’ объем совершаемых из его ресурсов активных операций; второй сам обусловливается объемом необходимых активных операций для обслуживания коммерческого кредита, т. е, процесса товарообращения.
Таким образом нами отбрасывается как указанный тезис экспансивистов, так и противоположный тезис натуралистов.
В очевидной переоценке роли кредита при капитализме экспансивистов имеется однако одна положительная сторона: в противоположность натуралистам экспансивистическая теория подчеркивает необходимость кредита при капитализме. Вот что говорит по этому поводу Ган:
«Вез кредитования, — говорит Ган,—никакие материальные блага не могли бы производиться, не могло бы произойти никакое капиталообразование для производства средств производства (разрядка наша. — 3. А.). Кредитование есть то, что притягивает к себе капиталообразование, как вторичное явление, подобно тому как всякий спрос вызывает деятельность для его удовлетворения — производство. Кредитование есть не только причина капиталообразования, оно является также определяющим началом для их соединения, их величины, и даже для распределения между субъектами в народном хозяйстве».
Подчеркивая, что кредит является необходимым элементом капиталистического способа производства, Ган совершенно прав. Однако все остальное в приведенной цитате совершенно неверно: кредитование не есть причина капиталообразования, и оно не определяет весь процесс производства. Это было выше нами доказано. В этом отношении теория Гана стоит ниже натуралистической теории, поскольку последняя строго держится за принцип обусловленности кредита и денежного обращения процессом производства,
Экспансивисты ложно трактуют функции банковской эмиссии средств обращения. Но все же они признают закономерность и необходимость таковой, в то время как с точки зрения натуралистической теории создание пассивов банками вообще незакономерно и невозможно.
Экспансивистическая теория во всех своих построениях исходит из действительных фактов создания банками пассивов, т. е. кредитной эмиссии. Но эти факты могут быть поняты и объяснены только с точки зрения правильной теории денег, капитала, воспроизводства и кризисов, а такой научный базис отсутствует у всех без исключения экспансивистов.
§ 13. Критическое ознакомление с основными буржуазными теориями кредита дает нам возможность более определенно установить марксистскую позицию в споре о том, создает ли кредит или банк капитал.
В главе 20, § 4, мы определили функции банков и банкиров, как посреднические, постольку они торгуют ссудным капиталом. Однако из этого отнюдь не следует, что наше понимание сущности и функции баянов совпадает с натуралистической теорией. Ошибка последней не в том, что она считает функции банков посредническими, но в том, что она, как выше было показано, неправильно понимает это посредничество.
Маркс тоже считал банкиров посредниками между денежными и функционирующими капиталистами. Маркс говорил, что банкиры «выступают как посредники между действительным заимодавцем и заемщиком денежного капитала». Но Маркс этим не ограничивался: он подробно анализировал специфические особенности этой посреднической деятельности банков. Маркса интересовал не вопрос о том, создает ли банк капитал, но проблема о роли кредита при капитализме (см. гл. 20, § 1). Своими посредническими функциями байки осуществляют процесс превращения денег в капитал (а не только распределяют наличный капитал), а именно таким образом, что придают деньгам форму ссудного капитала.
К этому сводятся все кредитные операции банка. Так например, когда банк получает деньги от вкладчиков и их ссужает производительным капиталистам, то ясно, что здесь не происходит никакого создания новых капиталов в истинном смысле этого слова (т. е. как создания новой стоимости). Однако этими операциями банки превращают деньги в капитал, придают им форму ссудного капитала. И в большинстве случаев только благодаря банку деньги могут быть превращены в капитал через форму ссудного капитала.
Таким образом благодаря, банкам происходит не создание ссудных капиталов, но абсолютное необходимое для капиталистической системы производства образование формы ссудного капитала и свободных и распыленных между отдельными лицами денежных фондов.
Однако может показаться, что банк все же создает ссудный капитал в тех случаях, когда выдает в ссуду банкноты или чеки. Но и в этом случае банк не создает капитала, но придает деньгам форму ссудного капитала, трансформирует их в ссудный капитал. Но каким же деньгам в этом случае придает банк форму ссудного капитала, если ссуда базируется на эмиссии, а не на вкладах банковских клиентов?
Мы зияем, что сущность банковской эмиссии средств обращения заключается в том, что банк заменяет частные кредитные деньги (векселя) общественными кредитными деньгами—банкнотами, и этим придает широчайшую эластичность коммерческому кредиту и товарному обращению. Трансформируя частные кредитные деньги в банкноты и выдавая последние своим клиентам за проценты, банк тем самым также и этой операцией придает деньгам (именно частным кредитным деньгам-векселям, превращенным в банкноты) форму ссудного капитала, но по существу отнюдь не создает этого последнего «из ничего».
На поверхности же капиталистической действительности, где все явления затемнены и фетишизированы, сущность этой функции банков выступает в искаженном виде создания ссудного капитала «из ничего». И именно экепансивистическая школа находится во власти этой внешней, искажающей сущность процесса видимости явлений. С такого рода искажением сущности экономических категорий при капитализме мы сталкиваемся на каждом шагу.
Так например прибавочная стоимость, являясь в действительности порождением переменного капитала, выступает в форме прибыли, как «плода» всего капитала в целом, т. е. включая средства производства. Точно также и оплата капиталистами стоимости рабочей силы выступает на поверхности явлений в искаженной форме заработной платы, т. е. цены и стоимости труда, хотя в действительности труд не имеет ни цены ии стоимости, и капиталисты отнюдь не оплачивают стоимости, создаваемой трудом.
В области кредита мы имеем то же самое. Процент есть денежное выражение части прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом-собственником, а на поверхности явлений он выступает в иррациональной форме цены ссудного капитала. Марксова теория вскрывает за этой видимостью капиталистических явлений их действительную сущность. Когда в третьем томе «Капитала» Маркс говорит например, «мы видим таким образом, как банки создают кредит и капитал», то в этом случае он обращает внимание на фетишизированную видимость капиталистических явлений.
Марксов анализ этого вопроса заключается в установлении того, что указанными операциями (эмиссией банкнот и депозитов—чеков) банки в действительности никакого капитала с общественной и научной точки зрения не создают. Что это так, показывает перечисление Марксом тех способов, которыми банки, по-видимому, создают капитал, а именно выпуск банкнот, уплата дисконтированными векселями и т. п.
С точки зрения Маркса капитал создается только в капиталистическом производстве, а именно за счет прибавочной стоимости. Очевидно, что перечисление Марксом указанных выше способов «создания капитала» имеет в виду показать именно то, что банки не создают капитала. К этому выводу мы пришли на основании внимательного изучения тех мест 2-й части третьего тома «Капитала», где у Маркса встречается выражение «банки создают капитал». Маркс указывает, что «поскольку банк выпускает банкноты, не покрытые металлическим запасом, находящимся в его кладовых, он создает знаки стоимости, которые образуют не только средства обращения, но являются в то же время для нею некоторым добавочным — хотя и фиктивным— капиталом на сумму равную номинальной стоимости этих непокрытых банкнот» (подчеркнуто нами—3. А.). Ясно, о чем идет здесь речь: 1) банки по существу создают не капитал, но средства обращения, которые 2) только для нею, т. е. для банкира (а не для общества) являются добавочным капиталом, хотя 3) в действительности это фиктивный, т. е. несуществующий капитал. Вслед за приведенной выше цитатой Маркс переходит к анализу вопроса о том, в чем же по существу заключается «создание капитала банками». Маркс указывает, что благодаря выпуску средств обращения банками «сберегается соответственная сумма металлических денег», и «банкир извлекает прибыль из этого национального сбережения металлических денег. То обстоятельство, что национальное сбережение является прибылью частного лица, нисколько не шокирует буржуазного экономиста, так как прибыль есть вообще присвоение чужого труда».
Банкиру же и его теоретикам выпуск средств обращения кажется созданием нового капитала, потому что банкир получает прибыль от этих операций. В действительности же мы теперь знаем, откуда проистекает эта прибыль: ее получают банкиры не потому, что они своим «творчеством» создают — прямо или косвенно—действительный капитал или увеличивают массу созданных «из ничего» ссудных капиталов, но потому, что они обслуживают процесс обращения товаров, владея монополией на выпуск средств обращения в многообразных формах.
Итак банки своими операциями по эмиссии средств обращения порождают видимость создания ими повою капитала: задача же марксистскою учения о кредите должна заключаться в том, чтобы вскрыть эту фетишистическую и искажающую действительность видимость явлений. Отсюда необходимость борьбы с фетишистической теорией экспансивистов.
Необходимо понять, в противоположность утверждениям экспансивистов, что банки ни прямо ни косвенно не создают новых капиталов. С другой стороны, в отличие от натуралистов, следует твердо усвоить, что банки, придавая деньгам форму ссудного капитала, тем самым являются необходимым для капитализма звеном в процессе превращения в функционирующий капитал «денег и товаров, которые сами по себе не являются капиталом» (Маркс).