Банковское дело

Это направление в теории кредита мы называем экспансивистическим потому, что оно требует постоянного расширения (экспансии) кредита путем эмиссии, полагая, что эта кредитная экспансия вызы­вает развитие производительных сил и что без этой активной роли кредитной экспансии вообще невозможно экономическое развитие.

Для натуралистов реален только капитал — блага. Остальное — чистая фикция. И деньги — это тоже фикция богатства, но не само богатство. С этой точки зрения реальность кредита заключается в тех благах, которые передаются из одних рук в другие. Независимо от благ, кредит как реальная ценность — не существует; он есть фикция.

§ 6. Диаметрально противоположен взгляд экспансивистов. Для них кредит и помимо тех благ, которые передаются из рук в руки, пред­ставляет нечто реальное, имеет ценность и в качестве последней фи­гурирует в экономической жизни наряду с другими «реальными ценно­стями» (благами). В чем же реальность кредита?

«Кредит так же хорош, как и деньги». Кредит, основанный на простом доверии к обязательству будущего платежа, является платеж­ным и покупательским средством в данный момент. А так как экспаисивисты отождествляют сущность денег с их формой средств обраще­ния и платежа, то из этого ложного положения они делают вывод: кредит, обладая покупательской силой, есть деньги.

Далее мы знаем, что деньги есть форма, в которой авансируется и в которой в то же время и выражается функционирующий капитал. Если вы авансируете деньги промышленнику или купцу, то ясно, что вы авансируете их как капитал. Следовательно кредит создает капи­тал, и тот, кто обладает кредитом, располагает поэтому добавочным капиталом, и отсюда кредит для него есть капитал.

Наконец, так как банк, выпуская банкноты или открывая текущие счета клиентам, может создавать для себя кредит, а так как кредит есть деньги, а деньги есть капитал, то ясно, что банк, создавая кре­дит, создает в то же время и капитал. Таковы в общих чертах основные принципы этой теории.

§ 7. Основателем этого направления считается знаменитый Джон Жо.

Жо выступал горячим защитником того, что новейшие экономисты называют «кредитной экспансией», и отождествлял деньги с кредитом.

«Кредиты необходимы и полезны,—говорил Жо, — они производят тот же эффект и то же благо в торговле, как если бы количество денег увеличилось». Жо прямо утверждает, что банк создает кредит,(а кредит есть деньги): «Создание кредита,— пишет Жо во «Втором мемуаре о банках», — через посредство банка увеличило бы в течение года количество денег в гораздо большей мере, чем это сделала бы вы­годная торговля в течение десяти лет: поэтому для Франции необходимо прибегнуть к помощи кредита — иди же она будет находиться в состоянии слабости по сравне­нию с др5тими державами, которые пользуются кредитом».

Жо полагает, что новые выпуски денег при посредстве кредита могут снизить процент, привести к обилию капиталов и всеобщему процветанию Франции: «Только обилие денег, — говорил Жо в том же мемуаре, — может естественным образом (?) вызвать беспрепятственно хороший эффект; только учреждение кредита может доставить обилие денег и дать первый толчок, который в дальнейшем даст Фран­ции э ти блага» (курсив наш. — 3. А.).

И именно этот «первый толчок» является фундаментом новейшей экснансивистической теории, и например Шумпетер (см. ниже) строит на этом всю свою си­стему кредита и хозяйственной динамики.

Приведенные выше взгляды Жо на деньги и кредит и их роль в хозяйственной жизни дают основание формулировать следующим образом «систему» Джона Жо: деньги — это капитал, кредит — это деньги, бумажные деньги — это кредит.

Отсюда выпуск бумажных денег есть создание кредита, создание кредита есть создание капитала, следовательно выпуск бумажных (кредитных) денег есть создание капитала.

Хотя в таком виде «система» Джона Жо не была формулирована самим ее творцом, однако приведенная формула вполне соответствует «духу» всей его теории, внутренней логике его «системы». Й в этой формулировке даны уже основные прин­ципы экспансивистической теории. Из этой последней не может быть поэтому вы­черкнуто имя Джона Жо, ибо эволюция этой теории начинается с Джона Жо, под­линного «отца» современных экспансивистов.

§ 8. В дальнейшем основные исходные положения этой школы основательно фундаментировал Маклеод, который обосновал тезис: кредит есть деньги и деньги есть кредит. Кредит есть деньги потому, что, располагая кредитом, вы можете так лее приобретать блага, как и в том случае, когда у вас имеются наличные. Кре­дит же основан на доверии, следовательно и доверие имеет силу денег.

Если кредит есть деньги, то, с другой стороны, и деньги есть кредит, ибо, если вы за продукт получаете деньги, то это вы делаете лишь в доверии к тому, что за деньги можно получить различные блага. Следовательно когда вы продаете за налич­ные, то вы тоже оказываете кредит, ибо деньги есть только кредитный документ, отсюда продажа за наличные есть продажа в кредит, а продажа в кредит есть про­дажа за наличные, ибо и наличные (деньги) есть тоже кредит.

Логика заставляет Маклеода причислить к деньгам не только банкноты, чеки, векселя, жиро-счета, но даже и почтовые марки, ибо все эти объекты могут слу­жить платежным средством и погашать долги.

Маклеод рассматривает кредит как дополнительные деньги, как прибавку к на­личным в стране деньгам. Банки, с его точки зрения, в форме депозитов и банкнот создают своим кредитом новые деньги, и поэтому он считает, что кредит имеет такое же значение для хозяйства, как Нил для Египта!

«Создавая кредит в пользу своего клиента, — говорит Маклеод, — банкир извле­кает такую же прибыль, как если бы выдал ему наличные деньги. Из этого очевидно следует, что банковый кредит есть банковый капитал», а поскольку и торговый кредит есть также капитал, постольку вообще «кредит есть капитал-».

Маклеод подчеркивает, что «кредит очевидно есть вид невещественного капи­тала» и следовательно банк увеличивает не конкретно-материальную, но именно эту «невещественную форму капитала».

Деятельность банка, по Маклеоду, «заключается в создании обязательств, в умножении долгов, которые должны исполнить все обязанности денег и которые, исполняя эти обязанности, равносильны во всех отношениях такому же капиталу».

Этим конечно не сказано, что банк создает хлеб из воздуха, как это хотят пред­ставить критики Маклеода, но здесь фетишизм денег и капитала достиг своего апо­гея. Для Маклеода капитал — это все, что может принести прибыль (прибавочной стоимости для него но существует), и если выпуск банком «долгов» (т. е. банкнот или открытие текущих счетов) приносит прибыль, значит то, что выпускается, есть действительный капитал, именно «невещественный капитал», который равен «веще­ственному капиталу».

§ 9. Свое завершение экспапсивистическая теория кредита нашла в трудах со­временных немецких экономистов — Альберта Гана и Иосифа Шумпетера. С их теоретическими положениями нам необходимо ближе познакомиться, так как они воз­главляют господствующее течение в современной буржуазной литературе, посвящен­ной кредиту. Учение этих авторов в своем принципиальном основании и общих вы­водах по существу ничем не отличается от учения Маклеода. Они лишь внесли ряд новых моментов в это учение, в частности Тан, аналогично Енаппу в теории денег, дал с точки зрения исходных принципов этого направления классификацию кредит­ных отношений, классификацию банков, критику различных учений о сущности кре­дита и т. п. По наряду с этим Тан и Шумпетер пытаются конкретно показать тот механизм, посредством которого банки осуществляют свои творческие функции и свою ведущую роль в развитии производительных сил. Эта сторона их учения пред­ставляет наибольший интерес, поскольку эти авторы претендуют на научное обоснование принципов этого направления. Поэтому оставляя в стороне разбор всей си­стемы Гана и Шумпетера, мы ограничимся только анализом отмеченной выше самой существенной стороны их учения.

Для того чтобы доказать, что банки создают действительные деньги, Ган прежде всего отождествляет деньги с платежным средством.

§ 10. «Чек или жиро-счет, — утверждает Гаи, — который в качестве платежного средства переходит от одного лица к другому, только юри­дически суть право требования на деньги, а с экономической точки зрении, когда и поскольку они не размениваются на валютные деньги, — суть не только право на деньги, но и сами деньги».

И для него так же, как и для Маклеода, объектом ссуды является кредит как таковой, т. е. доверие, а поскольку кредит есть деньги, а деньги ссужаются всегда как капитал, постольку вывод ясен: банк создает новый капитал. Правда, такого категорического вывода о соз­дании капитала банком Ган, в отличие от Маклеода, не делает видимо потому, что заранее хочет предохранить себя от плоских обвинений в создании «нечто» из «ничего», в чем обвиняли Маклеода. У Гана мы не находим метафизического понятия, «невещественного капитала», и поэтому Гаи не может сказать, что кредит есть капитал и что отсюда создание кредита есть создание капитала.

По Гану, банк создает не капитал, но кредит, и именно «кредит в буквальном смысле слова»; а уже кредит является средством созда­ния капиталов и расширения производства. Отсюда «первичные банки» суть те банки, которые «создают кредит», а «вторичные банки» — только посредничают в кредите.

Из основного положения Маклеода о способности банков при по­средстве кредита создавать покупательскую силу вытекает и знамени­тый тезис Гана о приоритете активных операций, который и является центральным пунктом нападок его современных критиков.

Тан утверждает, что пассивным операциям предшествуют активные банковские операции, и что депозит создается открытием клиенту банка кредита по текущему счету, и поэтому «пассивные операции банка являются не чем иным, как рефлексом уже совершенных опера­ций по предоставлению кредита».

Гаи утверждает далее, что «все банки в совокупности, т. е. вклю­чая и центральный эмиссионный банк, имеют неограниченную возмож­ность предоставлять кредит» и что «предоставление кредитов ни в ка­ком случае не зависит от каких-либо моментов, лежащих вне сферы техники банкового дела и денежного обращения». Но что значит — банки неограниченно могут предоставлять кредит? Это значит, что они неограниченно могут создавать, т. е. эмитировать покупательские и платежные средства в форме банкнот или депозитов-чеков.

Мы знаем, что всякая избыточная эмиссия средств обращения означает не что иное, как инфляцию, а инфляция имеет своим следствием обесценение денежных знаков. Ган все это прекрасно по­нимает, но его не пугает инфляция. «Инфляторный кредит», — как вы­ражается Ган, — «означает экспроприацию тех, которые могли на­деяться на деньги, полученные в виде ренты или заработной платы, купить определенное количество товаров, а теперь могут получить лишь часть их вследствие обесценения денег, которым сопровождается кредитная инфляция».

Таким образом благодаря кредитной инфляции принудительно огра­ничивается потребление и расширяется производство, поскольку эми­тированные покупательские средства предоставляются в распоряжение производителей. Таким образом кредитная инфляция прямо стимули­рует производство и ограничивает потребление (но каким образом при постоянном ограничении потребления расширяется производство — Ган не объясняет!). Пределы же этой экспансии кредита «достигаются тогда, когда сколь угодно сильное перераспределение благ в ущерб чистым потребителям уже не в состояний втянуть новые рабочие силы в производство благ». Мы видим, как заманчива теория Гана: ведь применение ее на практике должно было бы привести к небывалому расцвету капитализма и абсолютному уничтожению безработицы, кото­рая, с тонки зрения марксовоп теории, никогда не может бить устра­нена при капитализме.

§ 11. Шумпетер дает более серьезное обоснование экснансивистической теории кредита, которое в основном сводится к следующему. Если Ган отождествлял деньги с платежным средством, то Шумпетер пошел еще дальше: он поставил знак равенства между платежными средствами, деньгами и капиталом. Он отказывается от грубо-натура­листического определения капитала и дает свое более «широкое» опре­деление. «Только платежные средства, — говорит Шумпетер, — суть капитал и не просто «деньги», но средства обращении вообще, какою бы рода они ни были. Однако капиталом являются не все платежные средства, но только те, которые фактически выполняют характерную для них функцию». Эта «характерная функция» заключается в том, нто эти платежные средства используются «для создания новых благ». Кредит же создает эти платежные средства и следовательно косвенно создает новый капитал.

«Кредит, — говорит он, — по своему существу есть создание поку­пательской силы в целях предоставления ее предпринимателю, но не просто предоставление последнему наличной покупательской силы — свидетельств на наличные продукты. Создание покупательской силы принципиально характеризует метод, который осуществляет хозяйствен­ное развитие в незамкнутом народном хозяйстве».

Под «незамкнутым народным хозяйством» в данном случае подра­зумевается капитализм. Для Шумпетера кредит — основной фактор хозяйственного развития, единственный рычаг производства, ведущее начало всей капиталистической динамики.

«Новая теория кредита, — говорит Шумпетер, — есть, с одной сто­роны, новая теория источников предложения кредита и, с другой сто­роны, функции кредита в жизненном процессе народного хозяйства. Па основе фактов новая теория рассматривает создаваемую ad hoc (т. е. «наперед» или «из ничего») банковскими методами новую поку­пательскую силу не только как один из источников предложения кре­дита, но и как то основное и наиважнейшее, без которого вообще не­возможно финансирование современною индустриального развития». Однако при всем этом Шумпетер отнюдь не отрицает значения сбере­жений: «это не значит», — подчеркивает он, — что отвергается зна­чение сбережений». (Считая, что плата процентов по текущим счетам является исторической случайностью, Ган в противоположность Шумпетеру тем самым отрицал значение сбережений. — 3. А.)

«Энергия, при посредстве которой сберегаются средства, есть ко­нечно существенный элемент судьбы народа и его будущности». При­знавая полезность сбережений, Шумпетер все же подчеркивает, что основа кредита не в аккумуляции сбережений, но в создании покупа­тельской силы ad hoc. «Однако, — продолжает он, — помимо этого, имеется еще другой очень эластичный фонд в народном хозяйстве, ко­торый дан возможностью создания покупательской силы и который, как источник финансирования операций, не связан наличным сбережен­ным капиталом… и это происходит фактически всегда, когда нечто повое финансируется».

Когда банки используют свои эмиссионно-творческие возможности в той или иной форме не для обслуживания обращения, но для финансирования производства, то такой образ их действий обычно осуждается теоретиками кредита в качестве ненормальных методов, неизбежно вызывающих хозяйственные потрясения. Шумпетер же (так же как и Ган) в теории — смелый и последовательный экспансивист. Он утверждает, то «поскольку речь идет о теоретическом анализе су­щества вещи и основного механизма индустриального развития при капитализме, постольку эти методы финансирования (создание ad hoc покупательской силы, — 3. Л.) следует рассматривать как собственно-нормальные и еще боже как единственно возможные».

Таким образом Шумпетер, так же как и Ган, приходит к неогра­ниченному созданию платежных средств банками для финансирования нового производства, следовательно к кредитной инфляции.

Однако кредитная экспансия действует аналогично бумажно-де­нежной инфляции, и это прекрасно понимает сам Шумпетер. Но бу­мажно-денежная инфляция никем, и Шумпетером в том числе, не признается необходимой, и здесь вместо экспансии все выдвигают ре­стрикцию (сокращение). Поэтому экспапсивистическая теория должна показать, в чем принципиальное отличие обоих видов инфляции и ка­ков тот «естественный механизм», который заменяет необходимость рестрикции при бумажно-денежной инфляции.

Шумпетер не отрицает, что смысл кредитной инфляции заключается в том же, в чем смысл государственной бумажно-денежной инфляции: усиленный выпуск средств обращения повышает цены, снижает налич­ные реальные доходы и притягивает блага к эмитентам или к тем лицам, которые пользуются эмиссией. Аналогично и действие обоих видов инфляции на общее хозяйственное положение, торговый баланс и уровень цеп.

Б этом пункте Шумпетер оставляет аналогию между обоими ви­дами инфляции. Коренное различие между ними заключается, с его точки зрения в том, что в то время как при бумажно-денежной инфляции возросшая масса средств обращения (если не последует дефляционных мероприятий) остается в обращении и имеет тенденцию повышать уровень цеп и еще более ухудшать наступившее опустоше­ние товарного мира (так что требуются общеизвестные и болезненные мероприятия, чтобы восстановить прежнюю массу средств обращения), механизм коммерческой кредитной инфляции заключает корректив в самом себе.

«Этот корректив есть отражение того факта, что процесс, элемен­том которого является этот тип инфляции, означает улучшение нацио­нального производственного аппарата, повышение проиэводительности».

Каким образом это происходит? Шумпетер дает отчетливый ответ и па этот вопрос. Через некоторое время после получения дополни­тельных кредитов предприниматели выбрасывают на рынок вновь соз­данные товары, и таким образом появляется товарная масса для вновь созданной покупательской силы. «Параллелизм между денежным и товарным потоками вновь восстанавливается», чего нет при бу­мажно-денежной инфляции. Более того выпуск товаров даже должен быть больше, чем сумма выданных кредитов плюс проценты, ибо в про­тивном случае новые предприятия были бы с частнохозяйственной точки зрения нерациональными: ведь смысл всего процесса в том и заключается, что средства производства, служащие теперь для новых комбинаций, должны быть использованы целесообразнее, чем при преж­нем применении. «Уже простое появление новых продуктов означает следовательно корректив происшедшей инфляции, автоматическую дефляцию, которая опять снижает уровень цен».

§ 12. Совершенно неверны исходные положения экспансивистов. Средства обращения — не деньги, а деньги (вопреки Шумпетеру) — не капитал. Фетишистическое понимание капитала свойственно экспан-сивистам так же, как и натуралистам. Ган понимает под капиталом средства производства вообще, а Шумпетер — все виды платежных средств, используемых для производства.

И то, и другое понимание капитала одинаково неправильно; капи­тал— это, как мы знаем, не вещь — будь то средства производства или платежные средства, — а определенное общественное отношение. Далее создавать средства обращения —это не значит создавать дей­ствительный капитал. Ни прямо, ни косвенно банки не могут созда­вать капитал как таковой. Они создают на основе коммерческого кре­дита средства обращения, которые на денежном рынке выступают как ссудный капитал.

Но экспансивисты отождествляют создание платежных средств с соз­данием действительного капитала в том смысле, что созданные бан­ками платежные средства путем перераспределения наличных материаль­ных фондов (ограничение потребления) обязательно и всегда, в неогра­ниченных размерах, приводят к образованию нового производительного капитала. Мы показали, как Ган и Шумпетер реально представляют себе механизм такого рода кредитной экспансии… Следует доказать, что этот механизм не действует.

Кредитная экспансия, как ее рисуют Ган и Шумпетер, не сможет привести к общему хозяйственному подъему, потому что она сама по себе означает нарушение пропорциональности воспроизводства обще­ственного капитала, и вот почему.

Как установлено марксовым анализом, все общественное производ­ство разбивается на два основных подразделения: а) производство средств производства и б) производство средств потребления. Соответ­ственно этому вся масса годовой общественной продукции состоит из двух элементов: а) средств производства и б) средств потребления.

Между основными подразделениями общественного производства, равно как и между отдельными отраслями внутри этих подразделений, должно быть известное соответствие. Нарушение этого соответствия приводит к кризисам, которые неизбежны для капитализма, поскольку при этом строе никто сознательно не регулирует соотношение эле­ментов общественного производства. А так как кредит и денежное.

обращение также являются одним из элементов общественного вос­производства, то нарушение соответствия между кредитно-денежной надстройкой и ее материальным производственным базисом действует в направлении увеличения диспропорциональности.

Ган и Шумпетер, провозглашая необходимость неограниченной кре­дитной экспансии, видят в этом путь устранения кризисов, хотя в дей­ствительности именно эта политика должна увеличивать диспропорцио­нальность.

Выдвигая необходимость финансирования нового производства за счет кредитной эмиссии, экспансивисты ничего не говорят об объеме этого финансирования (принципиально с их точки зрения возможен «любой объем эмиссии). Допустим, что наличная продукция общества состоит на 4 млрд. руб. из средств производства и на 2 млрд. руб. из средств потребления. И те, и другие находятся в распоряжении пх собственников. Но тут выступают Гаи с Шумпетером, которые создают для финансирования производства на 3 млрд. руб. платежных средств. Но каким образом они могут передать производителям на соответ­ствующую сумму реальных ценностей за счет ограничения потребления, если все потребление составляет 2 млрд., а эмиссия — 3 млрд? Если предположить, что эта кредитная инфляция вызовет подъем цен на 50%, то покупательная сила нынешних 3 млрд. руб. будет равна преж­ним 2 млрд. руб.; таким образом расширение объема производства за счет эмиссии потребует полного уничтожения потребления, что ко­нечно нелепо.

Но допустим, что Ган, вопреки своей теории, будет более благо­разумен и создаст для финансирования производства не 3, а всего 1 1/2 млрд. руб. платежных средств, которые с учетом обесценения денег составят реальную покупательную силу в сумме 1 млрд. руб.

Каким же образом объем производства может быть расширен за счет ограничения потребления на 50%, если большая часть средств потребления вещественно отлична от средств производства? Конечно расширение производства требует и увеличения рабочей силы, и сле­довательно средств потребления рабочих. Но например финансируемая гановско-шумпетеровским методом машиностроительная промышлен­ность требует не только новой рабочей силы, но и строительных ма­териалов, железной руды и пр., а все средства производства общества, составляющие 4 млрд. руб., уже находятся в собственности произво­дителей.

Таким образом оказывается, что недостаточно одного ограничения потребления, но требуется и ограничение производства на сумму средств производства, необходимых для этих новых предприятий. Итак создание новых предприятий возможно только за счет ликвидации или ограничения производства наличных предприятий. И нет никакого основания предполагать, что эти новые предприятия, порожденные кредитной инфляцией, будут более производительными, чем созданные при нормальной обстановке.

Далее нарушение пропорциональности общественного воспроизводства является прямым следствием кредитной инфляции. Чем энергичнее развивается кредитная инфляция, тем сильнее, по Гану, ограничивается потребление. Но ведь производство ради производства невозможно; следовательно кредитная инфляция лишь усиливает присущее вообще капитализму противоречие между производством и потреблением. Кроме того, как мы показали, кредитная инфляция вызывает диспро­порциональность и в рамках первого подразделения, ибо расширение одних отраслей в результате кредитной инфляции обязательно тре­бует сокращения других отраслей.

Таким образом, вопреки мнению экслансивистов, путь развертыва­ния кредитной инфляции не только не может устранить противоречий капитализма, но наоборот может лишь их усугубить. И сам Шумпетер отчасти это понимает и поэтому рекомендует в своих «практических» предложениях обуздывать кредитную инфляцию при посредстве золотой валюты. Но как раз в этом случае невозможна активно-ведущая роль кредитной экспансии. Таким образом теория Шумпетера уничто­жается его же собственным практическим предложением, и именно потому, что, как мы показали, сама теория ошибочна.

Точно так же и Гаи (а также и все прочие экспансивиеты, как например Зомбарт или О утри) испугался выводов своей собственной теории и в своей новейшей работе (статья в 4-м издании немецкого экономического словаря) рекомендует не кредитную инфляцию, но такую «разумную кредитную политику», которая считалась бы с опас­ными последствиями обесценения денег; «Кредитная экспансия —одно из сильнейших средств, может быть даже самое сильное средство воз­будить хозяйственное развитие страны путем полнейшего использова­ния производительных сил, ускорить его и довести до высшего рас­цвета. Но этот путь ведет к относительной экспроприации владельцев денег и создает опасность кризисов сбыта, от которых современное капиталистическое хозяйство и без того достаточно страдает».

Таким образом экспансивистмческая теория оказывается в проти­воречии с действительностью. Кредит и кредитная политика целиком и полностью обусловлены процессом производства, эксиансивистическая же теория, утверждающая обратную связь, не могла не оказаться в противоречии с фактами. А раз неверно основное положение экспансивистов о творческой, ведущей роли кредитной экспансии, то неверны и все прочие, связанные с этим принципом, положения.

В частности совершенно неверно, что пассивные операции целиком и полностью обусловлены активными и являются не более, чем ре­флексом этих последних. По неверно также и обратное положение натуралистов. Мы уже знаем, что пассивы банков состоят из двух основных фондов: а) аккумулированного и б) эмитированного. Первый фонд обусловливает’ объем совершаемых из его ресурсов активных операций; второй сам обусловливается объемом необходимых активных операций для обслуживания коммерческого кредита, т. е, процесса товарообращения.

Таким образом нами отбрасывается как указанный тезис экспансивистов, так и противоположный тезис натуралистов.

В очевидной переоценке роли кредита при капитализме экспансивистов имеется однако одна положительная сторона: в противополож­ность натуралистам экспансивистическая теория подчеркивает необхо­димость кредита при капитализме. Вот что говорит по этому по­воду Ган:

«Вез кредитования, — говорит Ган,—никакие материальные блага не могли бы производиться, не могло бы произойти никакое капитало­образование для производства средств производства (разрядка наша. — 3. А.). Кредитование есть то, что притягивает к себе капиталообра­зование, как вторичное явление, подобно тому как всякий спрос вы­зывает деятельность для его удовлетворения — производство. Кредито­вание есть не только причина капиталообразования, оно является также определяющим началом для их соединения, их величины, и даже для распределения между субъектами в народном хозяйстве».

Подчеркивая, что кредит является необходимым элементом капита­листического способа производства, Ган совершенно прав. Однако все остальное в приведенной цитате совершенно неверно: кредитова­ние не есть причина капиталообразования, и оно не определяет весь процесс производства. Это было выше нами доказано. В этом отно­шении теория Гана стоит ниже натуралистической теории, поскольку последняя строго держится за принцип обусловленности кредита и денежного обращения процессом производства,

Экспансивисты ложно трактуют функции банковской эмиссии средств обращения. Но все же они признают закономерность и необходимость таковой, в то время как с точки зрения натуралистической теории создание пассивов банками вообще незакономерно и невозможно.

Экспансивистическая теория во всех своих построениях исходит из действительных фактов создания банками пассивов, т. е. кредитной эмиссии. Но эти факты могут быть поняты и объяснены только с точки зрения правильной теории денег, капитала, воспроизводства и кризи­сов, а такой научный базис отсутствует у всех без исключения экспансивистов.

§ 13. Критическое ознакомление с основными буржуазными теориями кредита дает нам возможность более определенно установить марксистскую позицию в споре о том, создает ли кредит или банк капитал.

В главе 20, § 4, мы определили функции банков и банкиров, как посредниче­ские, постольку они торгуют ссудным капиталом. Однако из этого отнюдь не сле­дует, что наше понимание сущности и функции баянов совпадает с натуралистиче­ской теорией. Ошибка последней не в том, что она считает функции банков посред­ническими, но в том, что она, как выше было показано, неправильно понимает это посредничество.

Маркс тоже считал банкиров посредниками между денежными и функционирую­щими капиталистами. Маркс говорил, что банкиры «выступают как посредники между действительным заимодавцем и заемщиком денежного капитала». Но Маркс этим не ограничивался: он подробно анализировал специфические особенности этой посред­нической деятельности банков. Маркса интересовал не вопрос о том, создает ли банк капитал, но проблема о роли кредита при капитализме (см. гл. 20, § 1). Своими посредническими функциями байки осуществляют процесс превращения денег в ка­питал (а не только распределяют наличный капитал), а именно таким образом, что придают деньгам форму ссудного капитала.

К этому сводятся все кредитные операции банка. Так например, когда банк получает деньги от вкладчиков и их ссужает производительным капиталистам, то ясно, что здесь не происходит никакого создания новых капиталов в истинном смы­сле этого слова (т. е. как создания новой стоимости). Однако этими операциями банки превращают деньги в капитал, придают им форму ссудного капитала. И в боль­шинстве случаев только благодаря банку деньги могут быть превращены в капитал через форму ссудного капитала.

Таким образом благодаря, банкам происходит не создание ссудных капиталов, но абсолютное необходимое для капиталистической системы производства образо­вание формы ссудного капитала и свободных и распыленных между отдельными лицами денежных фондов.

Однако может показаться, что банк все же создает ссудный капитал в тех слу­чаях, когда выдает в ссуду банкноты или чеки. Но и в этом случае банк не создает капитала, но придает деньгам форму ссудного капитала, трансформирует их в ссуд­ный капитал. Но каким же деньгам в этом случае придает банк форму ссудного ка­питала, если ссуда базируется на эмиссии, а не на вкладах банковских клиентов?

Мы зияем, что сущность банковской эмиссии средств обращения заключается в том, что банк заменяет частные кредитные деньги (векселя) общественными кре­дитными деньгами—банкнотами, и этим придает широчайшую эластичность коммер­ческому кредиту и товарному обращению. Трансформируя частные кредитные деньги в банкноты и выдавая последние своим клиентам за проценты, банк тем самым также и этой операцией придает деньгам (именно частным кредитным деньгам-векселям, превращенным в банкноты) форму ссудного капитала, но по существу отнюдь не создает этого последнего «из ничего».

На поверхности же капиталистической действительности, где все явления затем­нены и фетишизированы, сущность этой функции банков выступает в искаженном виде создания ссудного капитала «из ничего». И именно экепансивистическая школа находится во власти этой внешней, искажающей сущность процесса видимости явле­ний. С такого рода искажением сущности экономических категорий при капитализме мы сталкиваемся на каждом шагу.

Так например прибавочная стоимость, являясь в действительности порождением переменного капитала, выступает в форме прибыли, как «плода» всего капитала в целом, т. е. включая средства производства. Точно также и оплата капиталистами стоимости рабочей силы выступает на поверхности явлений в искаженной форме за­работной платы, т. е. цены и стоимости труда, хотя в действительности труд не имеет ни цены ии стоимости, и капиталисты отнюдь не оплачивают стоимости, соз­даваемой трудом.

В области кредита мы имеем то же самое. Процент есть денежное выражение части прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом-собственником, а на по­верхности явлений он выступает в иррациональной форме цены ссудного капитала. Марксова теория вскрывает за этой видимостью капиталистических явлений их дей­ствительную сущность. Когда в третьем томе «Капитала» Маркс говорит например, «мы видим таким образом, как банки создают кредит и капитал», то в этом случае он обращает внимание на фетишизированную видимость капиталистических явлений.

Марксов анализ этого вопроса заключается в установлении того, что указанными операциями (эмиссией банкнот и депозитов—чеков) банки в действительности ника­кого капитала с общественной и научной точки зрения не создают. Что это так, по­казывает перечисление Марксом тех способов, которыми банки, по-видимому, создают капитал, а именно выпуск банкнот, уплата дисконтированными векселями и т. п.

С точки зрения Маркса капитал создается только в капиталистическом про­изводстве, а именно за счет прибавочной стоимости. Очевидно, что перечисление Марксом указанных выше способов «создания капитала» имеет в виду показать именно то, что банки не создают капитала. К этому выводу мы пришли на основании вни­мательного изучения тех мест 2-й части третьего тома «Капитала», где у Маркса встречается выражение «банки создают капитал». Маркс указывает, что «поскольку банк выпускает банкноты, не покрытые металлическим запасом, находящимся в его кладовых, он создает знаки стоимости, которые образуют не только средства обра­щения, но являются в то же время для нею некоторым добавочным — хотя и фи­ктивным— капиталом на сумму равную номинальной стоимости этих непокрытых банкнот» (подчеркнуто нами—3. А.). Ясно, о чем идет здесь речь: 1) банки по су­ществу создают не капитал, но средства обращения, которые 2) только для нею, т. е. для банкира (а не для общества) являются добавочным капиталом, хотя 3) в действительности это фиктивный, т. е. несуществующий капитал. Вслед за при­веденной выше цитатой Маркс переходит к анализу вопроса о том, в чем же по су­ществу заключается «создание капитала банками». Маркс указывает, что благодаря выпуску средств обращения банками «сберегается соответственная сумма метал­лических денег», и «банкир извлекает прибыль из этого национального сбережения металлических денег. То обстоятельство, что национальное сбережение является при­былью частного лица, нисколько не шокирует буржуазного экономиста, так как при­быль есть вообще присвоение чужого труда».

Банкиру же и его теоретикам выпуск средств обращения кажется созданием но­вого капитала, потому что банкир получает прибыль от этих операций. В действи­тельности же мы теперь знаем, откуда проистекает эта прибыль: ее получают банкиры не потому, что они своим «творчеством» создают — прямо или косвенно—действи­тельный капитал или увеличивают массу созданных «из ничего» ссудных капиталов, но потому, что они обслуживают процесс обращения товаров, владея монополией на выпуск средств обращения в многообразных формах.

Итак банки своими операциями по эмиссии средств обращения порождают видимость создания ими повою капитала: задача же марксистскою учения о кре­дите должна заключаться в том, чтобы вскрыть эту фетишистическую и иска­жающую действительность видимость явлений. Отсюда необходимость борьбы с фетишистической теорией экспансивистов.

Необходимо понять, в противоположность утверждениям экспансивистов, что банки ни прямо ни косвенно не создают новых капиталов. С другой стороны, в отличие от натуралистов, следует твердо усвоить, что банки, придавая деньгам форму ссуд­ного капитала, тем самым являются необходимым для капитализма звеном в процессе превращения в функционирующий капитал «денег и товаров, которые сами по себе не являются капиталом» (Маркс).