Банковское дело

Аграрная сфера Украины как менее всего экономически за­щищенная в течение всей истории господства тоталитаризма, пе­риодов горбачевской перестройки и последующего рыночного реформирования по монетаристским шоковым рецептам оказа­лась в особенно тяжелом финансовом состоянии. Парадоксаль­но, но факт, что во времена советской власти сельское хозяйство, будучи само в глубоком упадке, односторонне и бесспорно вы­полняло функции постоянного инвестиционного донора обще­экономического развития страны. Крестьяне выполняли обяза­тельные поставки натуральной продукции государству по заго­товительным ценам, которые не покрывали даже четвертой части производственных затрат (себестоимости продукции). Это были сугубо символические цены, которые ничего общего не имели с ценами, складывавшимися в то время на колхозных рынках. На­туроплата за работы, которые выполнялись в колхозах техничес­кими средствами государственных МТС, значительно превыша­ла реальную стоимость выполняемых ими работ.

В стране тогда господствовала система своеобразного нату­рального оброка, который выплачивался государству колхозами и совхозами. Она исключала возможность иметь им доходы даже для простого воспроизводства, а крестьяне почти ничего не по­лучали за свой труд, измерявшийся так называемыми трудодня­ми с принудительным установлением обязательного минимума годовой выработки без какой-либо гарантии оплаты. Таким об­разом, была административно введена наивысшая в мире норма эксплуатации человека, которая парализовала его интерес к вы­сокопроизводительному труду. Процесс воспроизводства осно­вывался на принудительном труде. Основным источником крес­тьянских доходов были личные подсобные хозяйства, размеры которых строго ограничивались уставными нормами и облага­лись весомыми налогами. И все же крестьяне имели возмож­ность продавать определенную часть своей продукции на колхоз­ных рынках по более высоким ценам, которые также ограничива­лись, хотя и позволяли иметь небольшие денежные доходы, под­держивавшие жалкую крестьянскую жизнь.

Это была политика прямой эксплуатации крестьянства. На ней преимущественно и держались накопления на развитие ин­дустрии, больших городов и всей системы тоталитаризма. На этом же держались и искусственно заниженные розничные цены продуктов питания. Никакого эквивалентного товарообмена между городом и селом не было и в помине. Однако объектив­ный закон рыночной стоимости, несмотря на попытки его адми­нистративного подавления, продолжал срабатывать в пользу крестьян через свободный колхозный рынок.

Значительно позднее (уже в послевоенные годы с появлением так называемой «хрущевской оттепели») государство вынужде­но было пойти на введение наряду с заготовительными (чисто символическими) более высоких закупочных цен на сельскохо­зяйственную продукцию, которые уже в значительно большей мере покрывали издержки производства и даже приносили части высокоорганизованных хозяйств прибыль. Но ведь обязатель­ные поставки и натуроплата за работы МТС продолжали состав­лять львиную долю товарной продукции общественного хозяй­ства, и на государственные закупки по более высоким ценам при­ходилась незначительная часть, что отнюдь не решало пробле­мы нормальной воспроизводственной доходности колхозов и совхозов.

Их руководители высказывали явное недовольство таким не­справедливым положением села почти на всех уровнях партий­ной и государственной иерархии, а крестьяне, оплата труда кото­рых оставалась довольно низкой, почувствовав определенные послабления угрожающего диктата сверху, проявляли даже оп­ределенное нескрываемое неповиновение, а иногда и устраивали дезорганизацию общественного производства.

Партийная и государственная политика волевого перерас­пределения финансовых и материальных ресурсов вынуждена была сделать новый шаг — отменить обязательные поставки и перейти полностью на государственную закупку сельскохозяйст­венных продуктов (закупочные цены также не отвечали уровню рыночной стоимости и оставались еще неэквивалентными), рас­ширив сферу товарно-денежных отношений, соответственно по­высив крестьянские доходы. И даже в этом действовавшей тогда режим усмотрел опасность ничем не подкрепленного «крестьян­ского обогащения» и решил одновременно немедленно продать всю технику бывших МТС колхозам, поставив их опять на грань финансового краха. Государственный бюджет был за счет этого соответственно пополнен, а крестьяне остались почти в том же бедственном положении, что и до хрущевских реформации.

В свое время мне пришлось фундаментально исследовать процессы ценовых изменений (в динамике и структуре), в част­ности, в аграрном секторе, а также изменений степени эквива­лентности товарообмена между промышленностью и сельским хозяйством, между городом и селом. Результаты их однозначно свидетельствовали о наличии огромных, ничем не оправданных ценовых деформаций и дисбалансов, об отсутствии необходимой паритетности, которая пагубно влияла на доходность и развитие аграрной сферы, доведя ее до катастрофического состояния. К этому следует добавить несовершенство действовавшаго в то время финансово-кредитного и страхового регулирования адми­нистративными методами. Острую ограниченность и даже отсут­ствие хозяйственных доходов вследствие искусственного за­нижения закупочных цен государство стремилось частично по­крыть в форме бюджетных дотаций или выдачи кредитов, хотя заранее было известно, что их никто не возвратит. Это выдава­лось за «большую помощь» крестьянам со стороны государства, за что они должны были постоянно его благодарить. Такая про­пагандистская фальшь отнюдь не помогала крестьянскому про­грессу.

Вообще государственная политика относительно агропродовольственной сферы была недальновидной и ошибочной, нане­сла немалый вред жизни общества и его будущему. Негативные последствия прошлого с началом осуществления рыночных ре­форм не только не удалось преодолеть, а, наоборот, ситуация значительно ухудшилась.

Рыночные и государственные экономические регуляторы сра­батывают теперь только на усиление хозяйственного притесне­ния и утрату и без того низкой эффективности национального агропромышленного производства. Тем самым открыт неограни­ченный простор для внешнеторговой экспансии продуктов пита­ния на украинский рынок, искусственного создания аграрной безработицы, подрыва нормального питания большинства насе­ления страны.

Ценовая, налоговая и финансово-кредитная политика госу­дарства, которая активно влияет на уровень доходности сельско­хозяйственных товаропроизводителей, превратилась из актив­ного стимулятора проведения эффективных агропродовольственных реформ в разрушительную силу.

Введение с 1992 г. в обращение без крепкой стоимостной базы купоно-карбованца и политика полной либерализации цен в ус­ловиях отсутствия жесткого контроля за эмиссией денег (кстати, они печатались за границей, не имея надежной государственной гарантии, точного объема и качества их выпуска) в основном и обусловили так называемый «гиперинфляционный шок», кото­рый особенно больно ударил по аграрному сектору. Создался не­бывалый в экономической истории Украины, да, пожалуй, и всего мира ценовой дисбаланс, деформация стоимостной и цено­вой структуры, парализовавшей, в первую очередь, доходность и платежи в сельском хозяйстве и связанных с ним отраслях.

Дело в том, что монополизированные отрасли промышлен­ности, как уже отмечалось, выступили главным катализатором ценового взрыва. Они первыми искусственно вздули цены сверх реальной стоимости своей продукции до уровня полного парали­ча ее сбыта и производства. В то же время закупочные и рознич­ные цены на основные виды продовольствия государство еще продолжало жестко регулировать, побаиваясь социального взры­ва. В результате диспропорция в товарообмене между двумя ре­шающими сферами товаропроизводства затормозила весь вос­производственный процесс. Доходы работников сельского хо­зяйства, а вслед за ними и основной массы населения (кроме социальной прослойки криминального меньшинства) вследствие — особенно на первых этапах рыночных реформ — искусственного подстегивания гиперинфляции как средства получения нарастаю­щей величины денег из «воздуха» оказались на уровне минималь­ной их платежеспособности, превратив тем самым внутренний рынок из активного стимулятора в негативное явление хозяйствен­ной стагнации и спада. Нет платежеспособного спроса, нет и соот­ветствующего воспроизводства новой стоимости и стимула разви­тия производства для его покрытия. Так с помощью выпуска из­лишней и все большей массы денег в обращение, падения их реаль­ной стоимости, искусственного замораживания и спада реальных доходов товаропроизводителей и потребителей экономика Украи­ны переходного периода оказалась в глубоком кризисном состоя­нии, из которого выходить чрезвычайно трудно.

В связи с неравномерностью роста рыночных цен не только на разнообразные товары народного потребления, но и на средст­ва производства все составные ингредиенты стоимостной струк­туры продукции и услуг коренным образом изменились и стали весьма подвижными по отношению к объемам и структуре себе­стоимости, прибыли, ренты и цен, рентабельности и всего слож­ного экономического кругооборота. В периоды инфляции он ис­кусственно наращивается ускоряющимися темпами, большей частью обходя производственные стадии и даже при резком спаде товарного производства. Действие факторов риска и неоп­ределенности становится для каждого товаропроизводителя (предпринимателя) независимо от форм собственности и хозяй­ствования господствующим в получении конечных результатов.

Как и раньше, цена (Z) может быть выше, ниже или равной себестоимости (S), так же как и общественной стоимости (W), которая отнюдь не исчезает в условиях рыночной экономики, но принимает преимущественно форму цены равновесия под влия­нием соотношения платежеспособного спроса и предложения на рынке. Таким образом, Z>=<S < = >W. Для любого хозяина (как и другого вида деятельности) наилучшим вариантом явля­ется вариант, когда рыночная пена превышает себестоимость, ко­торая, в свою очередь, меньше общественной стоимости (цены равновесия), т.е. Z > S< W, при этом, когда Z = W, уравнение отвечает идеалу рыночного равновесия. Однако такого теорети­чески идеального варианта в условиях современного, далеко не сбалансированного украинского рынка с высокими темпами удо­рожания и спада производства почти не бывает.

Безусловно, хозяин (предприниматель) может осуществлять свой бизнес в условиях Z = S, если он считает для себя достаточ­ным безубыточное производство или любую другую деятель­ность. К тому же если он может пользоваться свободным кредит­ным или другим финансовым ресурсом для качественного об­новления и расширения своей производственной деятельности. Такие варианты воспроизводственных моделей встречаются в украинской и мировой микроэкономике довольно часто и обес­печивают успех.

Значительно хуже положение тех предпринимателей, кото­рые оказываются в условиях, когда Z< S, т.е. такая деятельность приносит убытки. В большинстве случаев они превращаются в банкротов. Нормально осуществлять воспроизводственные про­цессы при таких условиях нет возможности. Разве что найдутся посторонние источники покрытия убытков и инвестирования, т.е. финансовая поддержка убыточной деятельности.

И такие случаи имеют место особенно тогда, когда такая дея­тельность обещает в перспективе покрыть понесенные затраты, сделать прорыв в конкурентоспособности и завоевать свою нишу на внутреннем и международных рынках. Большей частью это происходит в наукоемких, остродефицитных и уникальных сфе­рах, которые из убыточных могут быстро превращаться в высо­коприбыльные. Для этого они могут быть профинансированы или рисковыми банками, или финансово-промышленными груп­пами, компаниями, фирмами и даже отдельными меценатами. Без этого убыточные фирмы погибают — закрываются или ску­паются более экономически мощными партнерами.

Нередко такого рода сферы создаются и удерживаются сами­ми предпринимательскими структурами в расчете на то, что они станут в будущем могучим импульсом прогресса фирмы, покры­вая временные их убытки за счет своих же высокоприбыльных отраслей. Аграрные и агропромышленные структуры довольно часто развивают убыточные животноводческие фермы, исполь­зуя для этого часть доходов высокоприбыльных растениеводчес­ких отраслей. Во многих случаях по такому же принципу содер­жится социальная сфера села.

Однако главная проблема производственных и рыночных от­ношений в количественном и стоимостном выражении состоит сейчас в уровнях и темпах катастрофического роста себестои­мости, всех ее элементов как собственного их внутреннего вос­производства, так и особенно покупных, стоимость которых фор­мируется на рынке и не зависит от деятельности самого хозяина, т.е. непосредственно от уровня хозяйствования. Между тем тен­денция к увеличению доли покупных ингредиентов в структуре себестоимости и цен товаров имеет очевидную тенденцию к росту, парализуя действие регулирующих хозяйственных факто­ров. Парадокс инфляции заключается в том, что номинальная стоимость затрат и цен в соответствии с темпами инфляции воз­растает, а реальная — падает.

При спаде объемов товарного выпуска (стагфляция) недоста­ющий кругооборот затрат приходится на все меньший объем то­варной массы, удорожая каждую единицу товара или услуги. И, наоборот, если объем затрат сокращается или даже не увеличива­ется, а объем выпуска растет, себестоимость товара снижается, что характеризует прогрессивные сдвиги в нормально функционирую­щей экономике. Если и при увеличении объема совокупных затрат прирост производства идет опережающими темпами, эффектив­ность растет. Именно этого в течение 1990-1999 гг. экономика Ук­раины, в частности агропродовольственная, не имела. Наряду с действительной возникала и нарастала все большая доля «ложной стоимости», формируя своеобразную экономику «мыльного пузы­ря» с созданием в ней миллионеров-нищих (до 1996 г.).

И чем больше раскручивалась инфляционная спираль, чем больше наполнялся экономический оборот так называемыми деньгами и ценными бумагами, которые имели мизерную стои­мостную основу или совсем ее не имели, как, например, привати­зационные сертификаты, тем быстрее и больше рос номиналь­ный уровень себестоимости, рыночной стоимости, цен и других стоимостных категорий, нагоняя с каждым воспроизводствен­ным циклом номинальную сумму ВНП и НД с одновременным падением их реальной стоимости. При этом специфической осо­бенностью формирования стоимостных категорий в процессе их инфляции является наращивание всех составных элементов за­трат, начиная с первого воспроизводственного цикла, если огра­ниченность, или даже отсутствие оборотных и материальных средств у хозяина исключает возможность иметь соответствую­щий ресурсный запас по изначально стабильным ценам, которые непрерывно возрастают, нагоняя как «снежный ком» соответст­вующие объемы затрат по каждому элементу их структуры и в каждом очередном воспроизводственном цикле:

Как свидетельствуют расчеты, изменения в структуре затрат на производство сельскохозяйственной продукции в Украине за пять (1991-1995) лет произошли в таком направлении: 1) резко сократился удельный вес затрат на оплату труда с 36,4% (1991) до 14% (1995); 2) совокупные материальные затраты возросли соответственно с 46 до 67,4%, в том числе на нефтепродукты — с 2,4 до 11,7%, на электроэнергию — с 0,7 до 8,3%, на топливо — с 0,4 до 6%, оплата услуг и работ — с 4,5 до 13,8%; 3) из общей суммы затрат на покупные материальные ресурсы в 1991 г. при­ходилось всего 22,3, а в 1995 г. — 62,6%\ Эти процессы отнюдь не свидетельствуют о позитивном характере сдвигов. Наоборот, при определенном выше спаде производства сокращение величи­ны и доли затрат на оплату труда привело к потере экономичес­ких интересов крестьян в эффективном хозяйствовании, и резко­му падению интенсивности и производительности труда.

Вместе с тем рост материальных затрат произошел исключи­тельно за счет инфляционного фактора, при остром дефиците и тенденции к сокращению покупок хозяйствами топливно-энер­гетических и материально-технических ресурсов, что сопровож­далось грубым нарушением технологии, ухудшением качества работ, невыполнением их в оптимальные сроки. Отсюда падение урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности животноводства. Резко снизилась доходность аграрных товаро­производителей с одновременным разрушением производитель­ных сил, производственной и социальной инфраструктуры села, что нанесло большой урон агропродовольственному прогрессу.

В данном случае сдвиги структуры производственных затрат в направлении сокращения живого и роста овеществленного труда ничего общего не имеют с закономерным явлением взаи­мозамены ресурсов, когда за счет введения новейших технологи­ческих систем, повышения количественных и качественных по­казателей фондо- и энерговооруженности растет производитель­ность труда, высвобождается рабочая сила, т.е. овеществленный труд вытесняет живой, характеризуя прогрессивное развитие. Здесь как раз все происходит наоборот. Натуральные объемы производственных затрат в большинстве хозяйств искусственно сокращаются, а стоимостные бурно растут. Их структура качест­венно ухудшается, деформируется, превращаясь в непригодную для высокоэффективного хозяйствования. А созданные новые хозяйственные структуры, как уже отмечалось, вследствие от­сутствия инвестиционных возможностей и новейших техноло­гий преимущественно хозяйствуют пока что хуже старых.

Сокращение производства и рост себестоимости продукции требуют соответствующего повышения цен, чтобы поддерживать определенную норму прибыльности. Это происходило и проис­ходит в системах так называемой затратной экономики. Но в ре­альной действительности каждого хозяйства варианты этих со­отношений могут быть различными. Совокупные затраты и ре­зультаты определяются с показателями или (+), или (-), что со­ответственно корректирует уровень себестоимости. Ничего нового в этих проявлениях нет. Новизна заключается только в безумном приросте инфляционных затрат (‘, «, «‘ и т_; д.), что отнюдь нельзя игнорировать в построении принципиально ново­го регулирующего механизма как государства, так и каждого хо­зяйства и всего рынка. И здесь главное не только и не столько в уровне и темпах роста себестоимости, сколько в уровне и темпах изменения рыночных цен, которые складываются не только под влиянием изменений в совокупных затратах и их структуре, но, и первую очередь, под влиянием реальных соотношений спроса и предложения на каждый отдельный товар.

В административной системе планового формирования цен в оптовые и закупочные цены закладывались расчетная норма из­держек производства и обращения плюс норма прибыли, вклю­чая долю рентного дохода, которые должны были обеспечивать темпы расширенного воспроизводства и качественного обновле­ния производства (это теоретически). Практически же в аграр­ной сфере это требование никогда не соблюдалось. Норматив рентабельности (прибыльности), как правило, искусственно за­нижался, делая всю конструкцию закупочной цены и хозяйст­венной доходности, включая возможности увеличения послед­ней за счет бюджетных поступлений, ошибочной. Деформиро­ванные и нереальные с точки зрения обеспечения нормального воспроизводственного процесса и рыночного равновесия норма­тивы издержек и прибыльности превращали весь ценовой меха­низм формирования хозяйственных доходов в инструмент ис­кусственного занижения реальных доходов крестьянских хо­зяйств, делая их инвестиционными донорами ВПК и других от­раслей промышленности. Либерализация продовольственного рынка и цен в конкурентной среде также коренным образом ме­няет уровень и структуру цен на сельскохозяйственные продук­ты и сырье, а также на конечные продукты потребления, включая активную и далеко не всегда справедливую и честную внешнюю конкуренцию.

Вообще проблема цены является решающим фактором эконо­мического регулирования. При помощи цен можно как раскры­вать неограниченные пространства для стимулирования произ­водства и торгового оборота, так и тормозить этот процесс или даже вообще прекращать воспроизводственные процессы. Цены вместе с налоговыми, бюджетными и кредитными рычагами яв­ляются наиболее мощным экономическим катализатором рыноч­ного и государственного регулирования предпринимательских и бюджетных доходов, а отсюда и фондов потребления и накопле­ния, возможностей инвестиционной и инновационной активнос­ти. Во всех экономически развитых странах с современной ры­ночной экономикой сложный регулирующий механизм развития охватывает процессы «свободного ценообразования» под дейст­вием соотношений рыночного спроса и предложения. Кроме того, активно используется система государственного законодательства, особенно относительно осуществления денежно-фи­нансовой и банковско-кредитной, эмиссионной и курсовой по­литики, а там, где это необходимо, то и ценовой политики.

Государство, в частности, активно поддерживает при помощи ценового регулирования и квотирования объемов производства товаров уровень доходности фермерских хозяйств, ограничивает Уровни рыночных цен монополистов путем введения жесткого антимонопольного законодательства и т. п. Иначе говоря, ника­кой рыночной анархии в этом отношении не допускается ни в США, ни в странах ЕС, ни в Японии. Здесь функционирует чет­кий экономический механизм, который оптимизирует действие рыночных и государственных регуляторов.

Метка: Статьи по экономике